А.А. Михайловой. Страница 2

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12

Нью-Йорк,
17 января 1924 г.

<...> Въехали мы в Нью-Йорк 15 в 11 ч. утра. Долго подъезжали к нему, часа два, пароход останавливался вдали от города в бухте: проверяли пассажиров по спискам, осматривали наши паспорта <...> Мы поехали на главную почту на poste-restante (до востребования — по-французски). Почта оказалась недалеко от Евгения Ивановича¹, т. е. от его конторы <...> Встреча наша с Евгением Ивановичем была чрезвычайно нежная, по его искренней радости видно, как он меня любит <...> Произошло знакомство и сейчас же в его маленькой конторе началось совещание относительно выставки. Он сразу дал много драгоценных советов и сведений. К счастью для нас, в настоящее время он очень мало занят службой и может уделить нам почти все свое время. (За эти три дня он так всех очаровал, выказал такое знание, уменье и практичность, что его решили просить принять участие в нашей организации по-настоящему. От жалованья, которое ему предложили, он наотрез отказался; пока мы бедны.) Сидели и говорили очень долго, стало поздно, дамы Евгения Ивановича нас ждали к запоздавшему обеду с нетерпением. Вдвоем поехали по подземной дороге <...> Поезда летят с неимоверной скоростью и ужаснейшим шумом, от которого сразу обалдеваешь. Мать Евгения Ивановича² меня расцеловала, приняла как родного (я ее видел всего раз в жизни). Весь вечер я просидел у них в очень милой беседе. Жена³ Евгения Ивановича очень похудела, перестала быть кругляшкой <...> Встал рано (16-го). Начался деловой день. Часов в 10 Евгений Иванович привез Николая Осиповича Гришковского, служившего когда-то у Дягилева, устраивавшего выставки в Нью-Йорке Бакста и знающего великолепно город и его обычаи (кстати: Бакст дня через 4 будет здесь, сейчас он в Вашингтоне. Про него ходят слухи, что он страдает в очень неприятной форме манией величия, никого кроме себя не признает. От участия в нашей выставке он отказался. Я видел здесь изданный в Берлине великолепный увраж⁴, посвященный ему. Он очень поднялся как художник, много превосходных вещей, мне не нравятся только его портреты>) <...> Произошло совещание. Дело наше очень сложное, уезжая из России мы имели совершенно ложные сведения об американских художественных делах. О ценах, гораздо меньших, о том, что американцы с трудом покупают и т. д. Решили, что для успеха выставки надо создать патронат из видных миллиардеров и главным образом фешенебельных дам. Действовать на их снобизм <...>

Приехал мистер Бринтон⁵ — главный авторитет здесь по русскому искусству. Жовиальный старичок, по словам Евгения Ивановича, очень полезный, но такой, что надо ухо держать востро, даже не бескорыстный, ему надо будет платить, но умело. Вообще здесь money (деньги — по-английски) всё, и эта их психология действует, говорят, удручающе.

С ним составили список патронов, из русских решили просить Книппер, Станиславского и Рахманинова, они все здесь очень популярны (Художественный театр играет теперь здесь, но не имеет уже материального успеха и вдвое понизил цены на места. Дают “Карамазовых” и “Вишневый сад”. Я пойду!) <...>

Пошел сильный дождь, мы с Евгением Ивановичем поехали к нему есть обещанный мне русский борщ <...> После обеда приехала к ним жена Рахманинова, очень приятная дама <...> Женя думает мне устроить портрет одной из его дочерей. Рахманинов блестяще устроился здесь, у него свой собственный дом и большие средства, но он очень много тратит на благотворительность русским. Евгений Иванович и его семья очень близко сошлись с ними⁶. Вернулся я уже один домой, справился с sub-way'eм (метро — по-английски), не заблудился <...> Все улицы и авеню под нумерами, очень мало названий. Весь Нью-Йорк расположен длиннейшей суживающейся кишкой, бесконечно длинной, между двух рек — Гудзоном и Ист-Ривером. Он грандиозен и, не видя его, невозможно вообразить. Чрезвычайно красив местами. “Небоскребы” не производят давящего впечатления, они иногда замечательно красивы, даже воздушны. Чудная архитектура. Как красив город ночью, когда окна высочайших домов кажутся фантастическими звездами в небе. Здесь такой размах всего, что ходишь и удивляешься <...>

Встал в 8 ч. утра и один ушел пить кофе па нашу улицу в ресторан с самообслуживанием, что очень удобно, вкусно, скоро и недорого <...> Я поехал <...> в картинную галерею музея Метрополитен <...> Ехал по 5-ой авеню, самой богатой и оживленной улице (по нашему Невскому). Эта Авеню, сначала вся в роскошных магазинах, потом переходит одной своей стороной в парк и против него стоят дома и особняки богачей. Музей стоит в парке очень обширном. Музей великолепен, 15 Рембрандтов, Греция, Египет, чудесные современные французы, англичане 18 века, чего, чего только нет. Глаза разбегаются. Я ходил часа два, не видел и сотой доли музея. Из музея пошел на угол 5 авеню, где была назначена встреча. Осмотрели 3 помещения и обсуждали их достоинства и недостатки. Одно из них нам очень понравилось. Оно громадно и в нем можно было бы развернуться. Бринтон думает, что его можно получить даром, так как хозяин его известный богач и благотворитель. Из окон этой грандиозной залы (ее нужно будет перегородить) изумительный вид на Нью-Йорк и Ист-Ривер. Невообразимый город, и красиво, и ужасно до чего может додуматься человеческий ум! <...>

Нью-Йорк,
27 января 1924 г.

<...> Все хлопочем, дела идут медленно и не так удачно, как бы хотелось.

<...> Часто хожу в музей, который так необъятен, что по знаю, увижу ли все, что там интересно. Был там вчера, смотрел картины, оружие, Египет, миниатюры и античные драгоценности. Там же при музее в аудитории прослушал (или, лучше сказать, продремал, так как был страшно усталый) лекцию о Вермере Дельфтском. К сожалению, мне все еще трудно понимать американский говор <...>

Третьего дня я обедал у Веры Павловны и Александра Ильича⁷ во французском ресторане. После обеда они нас повели в ложу в Карнеги-Холл на концерт Бетховена. Приятно было прослушать 8-ю симфонию в исполнении великолепного оркестра <...> Нью-Йорк мне не нравится, хотя я к нему уже привыкаю, но я никогда бы не согласился жить в нем долго. Уж очень деловой, вечно стремящийся куда-то народ <...>

¹ Сомов Евгений Иванович (1881 — 1962) — родственник художника, эмигрант. Сотрудничал с русскими деятелями культуры.
² Сомова Ольга Лавровна (ум. 1931, в США) —издательский деятель.
³ Сомова Елена Константиновна (1889 — 1969) — жена Евгения Ивановича Сомова.
⁴ Речь, скорей всего идет об издании Levinson Andre. Leon Bakst. Berlin, Ernst Wasmuth, 1922.
⁵ Кристиан Бринтон (1870 — 1942) — американский художественный критик.
⁶ Семья С. В. Рахманинова: жена Наталья Александровни (урожд. Сатина) (1870 — 1951), старшая дочь ИринаСергеевна (в замужестве Волконская) (1903 — 1969) и младшая дочь Татьяна Сергеевна (в замужестве Конюс) (1907 — 1961).
⁷ Зилоти Александр Ильич (1863 — 1945) — русский пианист, дирижер. Вера Павловна (урожд. Третьякова) (1866 — 1940) — его жена.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12

Пьерро и дама (1910 г.)

Автопортрет (1898 г.)

1896 год. К.А. Сомов. Портрет Анны Карловны Бенуа.