С.П. Яремичу

Мартышкино,
3/16 июня 1904 г.

<...> Я был очень, очень тронут Вашим письмом. Я знаю, что Вам, работающему и бегающему по Парижу, не очень много должно остаться времени на корреспонденцию! Вы меня опередили: я сам собирался писать Вам, любопытствуя узнать, как Вы устроились, что делаете. Судя по Вашим впечатлениям от Парижа, сообщенным мне в несколько сдержанном тоне, я думаю, что Вы только что приехали туда и еще не вошли в смак или просто не попали в те места, где наслаждению нет пределов <...>

Все-таки из Вашего письма на меня пахнуло родным мне несколько уже и обаятельным Парижем.

А сколько Вам доставят удовольствия, Вам, который умеет видеть, разные захолустья, отдаленные кабаре, кафе с поэтами, маленькие театры и т. п. <...>

Для современной живописи Салоны в мое время были тоже мало интересны, на них часто не попадали самые тонкие вещи или затеривались в массе. Боги же дня, на которых молится весь художественный Париж за редкими исключениями, всегда общедоступны и не гнушаются дешевки и кричащих эффектов. Клод Моне, думается мне, уже состарился, ослаб и повторяет себя. Чтобы полюбить его, нужно видеть его вещи, подписанные 70-ми годами, те прямо перлы! А теперь он выставил, кажется, виды Лондона?

Работаете ли Вы кистью и карандашом? Верно, у Коларосси?

Про себя пишу мало. Тщетно борюсь с весенней природой кистью, тусклой, грязной и робкой! Одно горе!

От Владимира Яковлевича², верно, Вы знаете, что моя фарфоровая болезнь дошла до крайних пределов. Во сне вижу фарфоровые группы. И счастлив же я был! Вы знаете, что я купил божественную группу работы Кендлера³ “Объятие”? Описать не хватит слов. Одно очарование <...>

Петербург,
13 сентября 1904 г.

Дорогой Степан Петрович, огромное спасибо за милые скурильности, которые Вы мне прислали через Курбатова. Некоторые из них прямо очаровательны и доставили мне очень большое удовольствие! Также большая Вам благодарность за итальянские новеллы, за книгу “La Danse” (“Танец” — по-французски), такую милую по внешнему виду, с прелестной гравюрой, и за сказки Афанасьева <...> Вы меня соблазнили, перечисляя те вещи, которые Вы могли бы купить для меня <...> Прошу Вас, купите мне пока жанровую сцену а ля Буше!

<...> Часто видимся с Шурой. Вас очень будет недоставать зимой. Но, отбросив эгоистическое желание видеть Вас постоянно среди нас, радуюсь за вас, что Вы будете в милом Париже наслаждаться и предаваться Вашей страсти букинировать! Но, право, поступайте энергичнее с соотечественниками! Убегайте от них потихоньку! <...>

Петербург,
25 сентября 1904 г.

<...> Тысячу Вам горячих благодарностей! Дрожу, замираю, горю нетерпением! До оказии боюсь не дожить! Поэтому шлите, бога ради <...> Мне очень совестно, что Вы мне презентовали <...> скурильности! Soyez moins prodigue et plus egoiste (Будьте менее щедры и более эгоистичны — по-французски), т. е. покупайте для себя и не расточайте так Ваши приобретения! <...> В среду у Шуры видел наконец Замирайло. К сожалению, было много народу, дам, и его это, верно, ошеломило. Но он всех заинтересовал. Наружность его необыденная. Он, кажется, остается в Петербурге⁴ <...>

¹ Яремич Степан Петрович (1869 — 1939) — живописец и график, историк искусства, музейный работник, коллекционер. Был близким другом А. Н. Бенуа и других мирискусников.
² Курбатов Владимир Яковлевич (1874/8— 1958) — физик и химик. Автор книг по истории архитектуры.
³ Кендлер Иоганн Иоахим (1706 — 1775) — немецкий скульптор, модельмейстер Мейсенского фарфорового завода.
⁴ Замирайло Виктор Дмитриевич (1868 — 1939) — живописец, график, иллюстратор, участник выставок “Мир искусства”. Талантливый помощник Врубеля.

1896 год. К.А. Сомов. Похищение.

Афиша "Выставка русских и финляндских художников 1898". 1897 год.

Карнавал (Язычок Коломбины). 1913 год.